2 ч. 24 гл. Раскаяние

Глава двадцать четвертая

Две недели назад
12 декабря 1997 года
Полковник так не появлялся не в то день не наследующий. Дима понимал, что его развели как мальчика и кинули. Он очень пожалел о том дне когда решил ехать в этот страшный город и о том часе когда встретил Женю. Нет он никого не в чем не винил кроме себя самого ведь взял на грудь вес больше чем смог поднять. Не рассчитал силы – отвечай. Единственное, что волновало его теперь это Петина судьба. Силы выжить давал лишь Господь. Если бы не Бог, то не дай Бог, он бы просто давно сошел бы здесь с ума, от безызвестности.
Прошло пять месяцев
25 июня 1998 года
10.00
Когда Дмитрия позвали на очередной допрос, зашел Григорий Артемович. Он мигами показал Диме, чтобы тот ничего лишнего не говорил, потом вызвал конвой и Диму препроводили в машину.
- Простите меня великодушно, Дмитрий Васильевич, за пятимесячную задержку! Я попал в серьезную переделку, но теперь фортуна стала на нашу сторону! С вашим сыном все в порядке, я ним встречался – он сейчас у вашего тестя. Петр у вас очень мужественный мальчик и очень мне помог - пришлось немало потрудиться. Я связался с вашими друзьями из столицы. Спасибо! Вы мне очень помогли! Если бы не вы…
Теперь у нас есть неоспоримые доказательства вины Бориса Михайловича и все документы для того, чтобы засадить его. А главное я имею результаты анализов и подтверждение того, что он болен СПИДом и Женя тоже. Сейчас я пересажу вас в другую машину и вас отвезут домой.
10.30
Когда полковник на трассе за городом передавал подопечного из рук в руки, опять налетели люди в масках и на этот раз не только Диму, но и полковника погрузили в автобус.
Мешки с их голов сняли только после длительного перехода по лестницам и коридорам.
Пожилой толстоватый мужчина вальяжно развалился в кресле:
- Ай-ай-ай, уважаемый Григорий Артемович! Ну, от вас, преданного работника, я не ожидал такого!
- Вы скоро будите еще более приятно поражены, Борис Михайлович
– саркастично ухмыльнулся полковник.
- Вот как? Вы уверенны? Поживем - увидим. А это у нас стало быть Дмитрий Васильевич – евангелист, борец за справедливость, спаситель мира?
- Да, имею честь, - откланялся Дмитрий .
- Стало быть, это вам приглянулся мой Женя? За что же вы его так?
- Это не я, а вы.
- Доказательства у вас есть?
- Есть.
- Ложь! Ложь и провокация. Доказательства есть у меня. Может спросим у него самого, кто его отделал пять месяцев назад так, что он только недавно вышел из больницы?
В комнату вошел Женя, опять на каблуках и в платье. Увидев полковника, он весь сжался, но потом поняв в каком, тот положении приосанился опять. С Димой он старался не встречаться взглядом.
- Вот, Ева! Иди сюда моя девочка и посмотри. Это человек так зверски поиздевался тогда над тобой?
Женя не смел поднять глаза:
- Да… Я не уверенна… Я не помню… Было темно…
- Не бойся, девочка моя, ты в полной безопасности. Эти люди больше не посмеют тронуть тебя, но без твоих показаний, мы не сможем наказать негодяев по заслугам. Посмотри внимательно, подойди поближе, что бы не ошибиться! - Борис Михайлович обнял дрожащего Женю за талию и подвел вплотную к Дмитрию.
Диме стоило страшных усилий взглянуть в глаза парню. Дима ждал и боялся. Нет не того, что скажет парень, ведь было понятно что его показания заведомая ложь запуганного ребенка. Дима боялся не увидеть в них того огня, который зажегся в день их роковой встречи.
Когда большие черные глаза переполнились слезами - Дима с облегчением вздохнул: они светились любовью и молили о прощении. «Я не ошибся, Господи! Спасибо!». Теперь Дима был готов бороться за этого мальчика независимо от того, что он сейчас скажет.
Толстяк крепко сжал локоть Жени :
- Ну, что ты молчишь, Ева? Не бойся! Скажи это он?
Женя прошептал:
- Нет, это не он.
- Смотри внимательнее! Это же Дмитрий Ветров, который изнасиловал тебя избил до полусмерти и бросил умирать в лесу на морозе! - Борис Михайлович схватил мальчика за подбородок и крепко сжал, размазывая ему помаду по лицу. Женя вырвался и отпрянул:
- Да это он! Только он меня не насиловал и не бил - я его люблю!
Толстяк выпучив глаза стал наступать на дрожащего Евгения:
- Что? Что ты сказал?
Женя отпрянул и завизжал как истинная девушка в истерике:
- Что слышал козел старый! Я люблю его, люблю по настоящему! Так, что тебе и не снилось!
- Ах ты ж дрянь неблагодарная! Я тебя из дерьма вытащил, человека из тебя сделал, а ты неблагодарная девка…
- Я не девка!!! – вспыхнул Женя.
Старик презрительно скривился:
- Да, ты - не девка! Ты и не девка и не мужик, так - ошибка природы!
Женя завизжал пуще прежнего так что закладывало уши:
- Это из-за тебя!!! Ты мне обещал операцию!!!! Сколько я еще буду ждать?!
- Еще будешь ждать лет пятисот, - ухмыльнулся полковник, - я тебя предупреждал, дурак. Зачем ему тебя в девку переделывать? Девок и без тебя хоть пруд пруди. Если девкой станешь, то тогда ему станешь не нужен. Ведь он же гомосек!
Борис Михайлович бросился на полковника и разбил ему в кровь лицо. Подав охране знак, что он не нуждается пока в их помощи, ведь бить людей в наручниках не опасно, он удовлетворенно отошел в сторону.
- Это правда Борис? Ты обманывал меня все это время?
Старик залебезил:
- Ну прекрати плакать, Ева, прекрати! Кому ты веришь? Это ничтожество думало меня раздавить и принуждало тебя собирать на меня компромат? Я не сержусь на тебя, я знаю, что это он тебя пугал зоной. Не бойся ничего - он сам скоро там будет отдыхать! Ева, я люблю тебя и всегда буду любить! Я желаю тебе счастья и всю оставшуюся жизнь буду тебя содержать так, чтобы ты не в чем не нуждалась! Завтра же ты ляжешь на операцию…
Полковник сплюнул кровью:
- Ну да, сильно не разоришься, пидар! Этой несчастной гомосятине в платье осталось жить с пол года от силы, в отличии от тебя, старый петух! Правда? Ты то козел старый силушкой молодильной от малолеток подпитываешься - так можно еще долго протянуть. А вот они мрут, как мухи после тебя и таких как ты спидоносцев. Саша Корецкий, Станислав Чалый, Иероним Балка. Тебе ничего не говорят эти имена? У меня есть еще список из сотен имен пацанов, которых ты загубил, наградив СПИДом, старая сволочь. Как ты не старался стереть их с лица земли, некоторые из них все еще живы и согласны дать против тебя показания.
Борис Михайлович опять бросился на полковника, но Женя опередил и дал ему пощечину:
- Вот как! Значит я у тебя не первый и не последний, как ты мне рассказывал? Ты говорил, что любишь меня, а сам меня использовал, как лекарство? Теперь я больше не невинный младенец, зачем же я тебе?
Старый задрожал брызгая слюной:
- Я… Ты… Ты у меня один… Одна… Я люблю тебя!
Женя отвернулся:
- Ты просто меня использовал. Я уезжаю от тебя.
- Куда?
- В столицу.
- С кем? С ним?
- Да, если после всего он еще захочет меня взять с собой, – Женя с надеждой взглянул Диме в глаза и прочитал в них отцовскую любовь.
У толстяка глаза налились кровью:
- Ты что так и не пронял что от сюда живым никто не выйдет? Я похороню здесь их обоих да и тебя впрочем тоже, если ты меня больше не любишь, то ты больше не достанешься никому.
Да, этот неблагодарный пес не солгал – вот результаты твоих анализов. Тебе осталось от силы пол года. Думаешь от чего все эти твои недомогания? Если бы я тебя не лечил, то ты бы давно умер. Если бы ты смог уйти от сюда живым, то не протянул бы и месяца. А я смогу тебя вылечить. Я виноват, я тебя заразил, но есть средство. Завтра же тебе привезут мальчика и будут привозить сколько понадобиться. Их в нашей стране хватит на всех!
- Так значит это все правда? Ах, ты ж старая дрянь, ты думаешь я пойду по твоим стопам и стану губить детей? Нет, никогда, лучше я сам сдохну, я заслужил, глупое создание!
Борис Михайлович тал Жене оглушительную оплеуху. Он упал на колени кровь с носа закапала на пол. Парень всхлипывая стал рыться в сумочке в поисках носового платка.
- Прости, прости, радость моя! Но ты сама меня вынуждаешь! Ладно, успокойся, любовь моя, все будет хорошо! – когда Борис Михайлович стал подымать женю с пола тот схватил старика за шею и с невиданной прытью и засуну ее ему в ухо пилочку для ногтей:
- Я выпущу мозги этой старой гадине, если вы сейчас же не снимите с них наручники! Слышите меня, шавки безмозглые, работаете - вам сплоченно сполна! Сейчас же выведите от сюда Ветрова и полковника!
Один из беркутов попытался достать оружие, но Борис Михайлович истошно заорал:
- Делайте, что он говорит, он же ненормальный!
Когда беркуты сняли наручники с полковника он довольно хмыкнул:
- Молодец пацан, в штат возьму, если выживешь! Телефон мне!- гаркнул он на беркутов и те безропотно отдали мобилки ему и Диме. Дима молился, полковник «маяковал» своим. Те же не заставили себя долго ждать ведь уже стояли вокруг особняка и только ждали сигнала. Было договорено, что если через час их не выпустят, брать штурмом. Ордер на арест уже был на руках.
Когда Бориса Михайловича, едва выдрали с онемевших, дрожащих Жениных рук он осел, как подкошенный. До него больше никому не было дела. Борис вывернулся и скорчив злобную гримасу прошипел:
- Я тебя, падла, и на краю земли найду, куда бы ты не забрался. Думаешь я буду сидеть? Дудки, такие, как я не сидят!
- И не мечтай, старый пидар, что тебе за твои бабки и в тюрьму малышей будут поставлять! Хотя в нашей гребанной стране всяко может быть. Только вот знаешь, что на зоне бывает с педофилами? – хохотнул полковник. - А я уж постараюсь создать тебе должную рекламу, чтобы ты не вышел с зоны и никакие деньги и связи тебе не помогли. Зеки чтят свой закон.
Дима подошел к Жене и поднял его:
- Вставай, нельзя в короткой юбке на бетоне высиживать.
Женя шатался и дрожал:
- Мне уже все равно недолго осталось. Ну и поделом мне предателю…
Дима накинул ему на плечи свою куртку:
- Да ладно уж, проехали!
- Ну вы же ко мне со всей душой, а я как Иуда! Иуда я! Как же мне теперь жить? Только и остается, как ему повеситься...
- Раз уж тебе так хочется наследовать поведение библейских героев, то лучше будь, как Петр. Он тоже предал, только он не раскаялся, а покаялся. Знаешь в чем разница? Раскаиваясь ты сожалеешь о содеянном, а потом делаешь тоже самое, а покаявшись ты разворачиваешься и идешь в другую сторону.
- Куда? – недоумевал Женя.
- Ко Христу.
- И Он меня простит?
- Уже простил.
- А вы?
- А мне, не за что тебя прощать.
- Как же? Вы мне поверили а я же вам наврал про вашу жену я не видел ее никогда! Я специально, я же знал что они за вами охотятся и не предупредил… Хорошо что ваш сын успел уехать… Но знаете я ведь тогда искрение покаялся, я хотел только вот как-то так вышло…
- У всех бывает не сразу срастается. Все хорошо что хорошо кончается, – улыбнулся ласково Дима и порывшись в Жениной сумочке нашел, развернул и подал парню ароматизированную прокладку.
- Вытри - тушь потекла. Без макияжа ты куда привлекательнее. Иди, собирай вещи.
- А у меня ничего нет из мужского, разве, что бритва…- Женя поднял свои черные глаза.- Вы Дмитрий меня забираете собой?
- Да.
- В качестве кого?
- А как ты думаешь?
- Не знаю.
- Для отца ты слишком молод, для сына слишком взрослый. Будешь мне другом.
- А Пете?
- Братом.
- Я всегда буду с вами жить?
- Пока не женишься.
- Женюсь?
- А, что ты бобылем всю жизнь будешь? Плохо человеку быть одному. У тебя есть кто-то на примете?
- Я бы Таню нашел…
- Найдем.
- Только вот я… Мне не долго осталось.
- Брось. Поверь Христу - Он мертвых воскрешает, что ему твой СПИД? Я лично кучу ребят знаю, которые живут со СПИДом. Женились и здоровых детей родили. Веришь?
- Верю.
- По вере твоей тебе и будет. Значит, будешь жить.

2 ч. 24 гл. РаскаяниеПроза

2 ч. 24 гл. Раскаяние
Проза